«МОЙ ТАЛАНТ НЕ ОЦЕНИЛИ? НУ ТАК ПОЛУЧАЙТЕ…»

Я родилась без слуха, нет, я слышала звуки и разговаривала, но я совершенно не могла петь. Я не понимала, почему я не как все и пыталась петь, но все мои попытки поднимались на смех моими подругами.

Помню из детства.

Я горько плачу после очередной попытки спеть и моя верующая бабушка мне говорит: «Не переживай ты сможешь петь, когда вырастешь». Я помню, как мне стало спокойно после ее слов. Я ей поверила и стала ждать, когда вырасту и запою.

Я выросла, петь так и не научилась, но научилась жить без пения и не страдать по этому поводу. Я ходила в церковь, имела много православных друзей и о пении не думала. И вот настал этот День. Я занималась своими делами в библиотеке, а в уголке репетировал народный хор.

И вдруг регент хора стала настойчиво приглашать меня петь с ними. И я решилась. Я стала стоять с ними. Я пишу стоять, потому что то, что я делала, нельзя было назвать пением. Я понимала это, но почему то не уходила, как будто меня что-то удерживало. Сказать, что я очень старалась, это не сказать ничего.

Я прилагала титанические усилия.

Но все, чему я смогла научиться тогда, это петь в унисон со своим регентом, слыша только ее голос в хоре. И вдруг она меня приглашает в профессиональный хор, где сама была певчей и помощником регента. И вот я набралась смелости и пришла.

Хор состоял из профессионалов с консерваторским образованием. Хором управлял лучший регент города, и я пришла и встала с ними ничего не умеющая, не знающая даже нот. Для меня в то время все певчие хора делились на три группы — одни жалели, другие терпели, а третьи ненавидели. Объединяло их всех то, что они были твердо уверены, что петь я не буду никогда.

Я все понимала, но как только принимала решение уйти, происходили события, которые меня останавливали, и я оставалась, мучая других и себя. Но наступил день, когда чаша моих страданий и терпения клироса переполнились.

Была будничная Литургия. На клиросе пела одна регент, и я пыталась ей подпевать в унисон. Вдруг псаломщица подняла голову и на весь храм заорала: «Нет, это невозможно терпеть, ты же мешаешь людям молиться». Я не помню, как выбежала из храма и пришла домой. Весь день я молилась и плакала, плакала и молилась. Наступила ночь. Сон не шел, душа разрывалась на части и я приняла твердое решение — на клирос больше ни ногой.

И вдруг я услышала музыку.

Она звучала у меня в голове.

Было ощущение, как будто звучит много произведений одновременно, но они не сливались в одно, я их слышала каждое само по себе. Некоторые были знакомые. Слов не было, одни звуки. Помню, что я подумала: «Ну вот, сошла с ума. Кто-то голоса слышит, а я музыку». Музыка звучала долго и я незаметно заснула.

Утром встала, включила телевизор и на меня обрушились звуки. Сначала я не поняла, что случилось. Телевизор сломался? Голоса людей и звуки на улице тоже звучали по-другому. И вдруг до меня дошло.

Я стала объемно слышать звуки.

Это если сравнивать с изображением. Как будто я всю жизнь видела мир плоскими черно-белыми картинками, и вдруг увидела его таким, какой он есть на самом деле объемным, цветным, настоящим. Я чувствовала себя как ребенок, который только родился и узнает мир.

Я погрузилась в мир звуков, который не знала до сих пор. А на клиросе у меня все было плохо. На меня вдруг ополчились все, даже те, которые терпели и жалели. В довершении всего, моя регент ушла в монастырь, и я лишилась последней поддержки. Моих успехов как будто никто не замечал, и я сейчас понимаю почему.

Я проходила путь, который был бы естественен для ребенка но, мягко сказать, странен для взрослого человека. У меня даже голос поменялся, и сначала был как у ребенка. А я и сама в то время была как ребенок. Радовалась своим успехам, и не замечала ничего вокруг.

Поэтому как гром среди ясного неба было для меня, когда регент сказал мне: «Уходи, ты нам не нужна». И я пошла, искать, где нужна. В тот день, когда я пришла в этот храм, моя будущая регент пела одна, и я сразу поняла, что нужна здесь, и останусь.

Это были лучшие годы. Мы разучивали новые произведения и пели их на службе. А еще, она стала моим учителем музыки. За три месяца мы осилили сольфеджио, и я потихоньку начинала осваивать фортепиано.

Хор наш состоял из четырех человек, и пели мы как ангелы. Это я сейчас понимаю. Когда потеряла. Начался Великий Пост. Как пелена легла на глаза. Мне казалось, что я пою лучше всех, а меня не ценят, регент придирается только ко мне. А мысль в голове крутилась только одна — вот я уйду, тогда они поймут, кого потеряли. И ушла. И стояла отдельно, и радовалась, как они мучаются без меня.

 

От Дмитрия Сиверс. Это самое распространенное искушение дьявола. Причем пик этого искушения — именно великий пост (а точнее, как только на клиросе начинает использоваться постная Триодь). Основная идея искушения — тебя не ценят. Против тебя сплотились. Только благодаря тебе все так поют, и вот ты сейчас уйдешь и всем, всем покажешь. Все горько пожалеют, что посмели тебя не ценить.

А наказала себя. Хор настоятель распустил, регент уволилась. А я осталась одна, с сознанием того, что ничего уже не вернуть. Не вернуть ту радость единения душ. Я ходила в храм, молилась и раскаивалась в том, что натворила.

И Бог услышал мои молитвы и дал мне еще один шанс. Была зима. Я, проходя мимо церкви, решила зайти погреться. Зашла и осталась. Пою уже несколько лет. Все бывает, и искушения, и слезы, и обиды, но все перекрывается той радостью, когда батюшка возглашает: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков» и я могу вместе с хором запеть: «Аминь».

Автор: Елена Семагина

(211)

Перейти к верхней панели